С 14 июня, когда на заседании правительства было одобрено выдвижение законопроекта о повышении пенсионного возраста, до принятия этого законопроекта в первом чтении 19 июля прошло всего чуть больше месяца. Однако в этот период вместились события, которые уже повлияли и на население страны, и на власть. И, естественно, на профсоюзы. Эти события нужно осмыслить. Нужно оценить — кто делал и что делал. А также — кто и что НЕ делал. А поскольку первым чтением все не ограничится, на основании этих оценок нужно сделать выводы, чтобы понять, как профсоюзам России действовать дальше.

14 июня стране предложили в кратчайшие сроки высказаться за принятие законопроекта, в котором написано, что для женщин и мужчин довольно быстро и на существенные сроки увеличивается возраст выхода на пенсию. При этом ничего другого в законопроекте записано не было. Все обоснования выглядели как “сделанные на коленке”. За этот месяц сторонники повышения возраста так и не договорились даже о том, когда и почему был введен нынешний пенсионный возраст — звучало как минимум три даты. То же самое относилось и к аргументации: “много пенсионеров — мало работающих” (без учета изменившейся за десятилетия производительности труда), “дефицит Пенсионного фонда” (при том, что его бездефицитный бюджет утверждался ежегодно) и т.д. Нужно понимать, что за этот месяц никакой содержательной дискуссии не было, несмотря на формальные заявления руководства партии “Единая Россия” о необходимости таковой.

А что было?

Было зафиксированное всеми социологическими службами однозначное несогласие населения на такой шаг. От 70% до 90% граждан выступили против этого. Тогда их начали убеждать. Сторонники повышения пенсионного возраста начали подкупать (иначе это назвать нельзя) пенсионеров ожидающимся ежегодным повышением пенсий на 1000 рублей. Тем же, кто в результате повышения возраста должен работать лишние 5 или 8 лет, обещают защиту рабочего места с помощью Роструда (даже не смешно — Роструд не может ликвидировать долги по зарплате) и 5 млрд на переобучение новым профессиям (возраст за 55 лет — ну самое время учиться новому!). В совершенно омерзительной форме, напоминавшей кампанию “Голосуй или проиграешь” 1996 года, центральные каналы телевидения начали убеждать население, что работать много и долго — это очень хорошо. Другое мнение на экран не допускалось.

Была публично зафиксирована единая позиция профсоюзной стороны Российской трехсторонней комиссии по регулированию социально-трудовых отношений. Позиция проста: сначала разработайте комплекс мер по повышению зарплат, росту числа рабочих мест, возвращению в солидарную часть того, что “дербанили” негосударственные пенсионные фонды, и т.д., а уж затем — давайте поговорим насчет возраста. Может, тогда и говорить об этом не придется.

Была однозначная поддержка этой позиции со стороны профсоюзных организаций и членов профсоюзов всей страны. Когда сегодня мы говорим, что в мероприятиях в поддержку позиции ФНПР за месяц участвовало более 2 млн человек, нужно понимать следующее. Среди разных форм этих мероприятий во многих регионах акцент был сделан на встречах с депутатами, убеждении их в правильности профсоюзной позиции. То есть мнение избирателей, мнение членов профсоюзов в самой что ни на есть демократичной форме и напрямую было доведено до депутатов.

С чем мы столкнулись? С тем, что, по сути, это мнение было большинством депутатов проигнорировано. Вместо мнения избирателей был включен административный ресурс угроз и давления. Мы все знаем, каким образом собирали региональные законодательные собрания, чтобы получить нужный отзыв в Москву, какие слова говорили народные избранники в поддержку законопроекта, направленного прямо против их избирателей. Это не является секретом. Тех людей, которым на выборах льстили как источнику народной мудрости, чтобы получить их голос, начали называть неразумными детьми, желающими растранжирить государственные деньги. Забывая, что и деньги Пенсионного фонда заработали, и собственно зарплату депутатам платят из своих налогов именно эти люди. Извините за пафос — народ. Более того, были приложены огромные усилия, чтобы не пустить в СМИ даже распространения информации о том, что реально говорилось на встречах с депутатами, на профсоюзных собраниях.

Там же, где профсоюзные организации решились выйти на совершенно законные публичные акции против такого законопроекта, их начали обвинять в нарушении социального мира, в отдельных регионах — запугивать силовыми органами. Совершенно открытые и законопослушные структуры оказались в ситуации либо прямых запретов на проведение акций, либо в качестве мест проведения им предлагались свалки и безлюдные выселки.

Никогда в новейшей истории России профсоюзные организации сверху донизу не сталкивались с настолько разветвленным и масштабным давлением административных и политических структур, целью которого было — не дать высказать реальную позицию членов профсоюзов, не дать провести полноценное обсуждение пенсионных проблем. Такое давление было в 90-х годах — но уровнем существенно ниже. Такого давления не было ни при переговорах в период “монетизации льгот”, ни при обсуждении нового Трудового кодекса.

17 августа 1998 года Российская Федерация объявила технический дефолт по своим финансовым обязательствам. Без малого через двадцать лет, 19 июля 2018 года, решением принять законопроект в неизменном виде, поддержав концепцию повышения пенсионного возраста, законодатели из Государственной думы сделали первый шаг в направлении социального дефолта — отказа платить по текущим обязательствам Пенсионного фонда. В случае принятия законопроекта этот дефолт коснется жизни миллионов граждан: они получат пенсии позже или вообще не доживут до их получения.

Для профсоюзных организаций здесь существенно не только то, что их мнение было проигнорировано депутатами партии “Единая Россия”. Без преувеличения, драматичность ситуации еще и в том, что эту партийную позицию поддержали все профсоюзные депутаты из фракции “Единая Россия”. Это политический выбор, который они сделали. Он расходится и с позицией, высказанной профсоюзной стороной РТК, и с гораздо более откровенной и недвусмысленной позицией, высказанной на тысячах профсоюзных собраний по всей стране.

Объяснения такому выбору депутатов уже появляются. Оказывается, депутаты не готовы были стать камикадзе (хотя никто не предлагал им совершить авиатаран и пожертвовать жизнью за Родину). Оказывается, таким образом они сохранили возможность влиять на последующие изменения законопроекта (в профсоюзах оказалось много Штирлицев, несущих трудную службу вдали от России). Оказывается, что, по их трактовке, профсоюзы и не выступали против принятия законопроекта в первом чтении (без комментариев). Оказывается, это было не повышение возраста, а просто сохранение пенсионной системы (а мы-де снова не поняли главного).

Впрочем, на мой взгляд, все гораздо проще: давление со стороны власти (а давление было серьезным) они восприняли как большую угрозу, нежели возможные последствия такого их выбора, которые грозят с профсоюзной стороны. А объяснения — это лишь попытки представить себя жертвой обстоятельств, а не соучастником. Я не знаю, как встретят их слова коллегиальные профсоюзные органы; меня они не убедили. И я знаю, почему они не пойдут с этими словами в первички…

На следующий день после голосования президент Путин впервые выказал свое отношение к предложению повысить пенсионный возраст. В том смысле, что проблема с размером пенсий и наполняемостью Пенсионного фонда есть, что предложенные варианты решения ему не нравятся и что нужно серьезно говорить на эту тему. Остановимся на этих пунктах. Но не в смысле интерпретаций слов — толкователей и так навалом. А в том, что предложения профсоюзов, собственно, такими и были: есть проблема, да; то, что предложено — не годится, это нельзя поддерживать даже как концепцию; проблемы выправления пенсий нужно обсуждать.

Но вот что важно для нас как профсоюзных активистов. Без тысяч встреч с депутатами, многие из которых потом наплевали на профсоюзные предложения, без сотен публичных профсоюзных акций, проведению которых препятствовали властные органы, без миллионов подписей под профсоюзными требованиями — возможно, и позиция президента была бы сейчас другая. Потому что все очень просто: раз молчат — значит, согласны. Но этот же принцип работает и в обратную сторону: если не согласны — значит, нельзя об этом молчать. Последнее — это уже не о том, что было, а о том, что будет дальше.

Я думаю, что наши профактивисты, выйдя из зоны комфорта и оказавшись в зоне прямого противодействия попыткам профсоюза просто высказать свое мнение, за последний месяц многое переосмыслили. Для чего нам нужна собственная организационная работа, в чем она неэффективна и как ее сделать эффективной? Для чего нужны свои средства массовой информации? Для чего нужны каналы прямой коммуникации с членом профсоюза? Чем должна заниматься молодежь в профсоюзах и к чему должна быть готова? Кто и почему считается профсоюзным депутатом? Кто нам соратник, а кто — так, погулять вышел?

Это лишь некоторая часть вопросов, каждый из которых связан с событиями последнего месяца. Разные ответы на них дают в итоге разный результат в профсоюзной кампании. Мы сами видели эту разницу в регионах. А значит, сейчас лучше, чем месяц назад, понимаем внутренние проблемы и, пока пунктиром, намечаем в уме варианты “что с ними делать?”. Никогда ранее у нас не было возможности так отчетливо ощутить все плюсы и минусы нашей организации на собственной шкуре. Теперь — есть. Оттолкнувшись от дна, можно всплывать.

Но главная вещь вот в чем. Конкурентное преимущество Федерации независимых профсоюзов России заключается в том, что мы объединяем миллионы, и мы в состоянии объединить их едиными требованиями. Однако это единство имеет вес только тогда, когда его не только знают, но и буквально видят. Именно это и есть возможный план профсоюзных работ на осень под названием “Главное — повысить пенсии, а не возраст”. Массовые встречи и самые различные методы влияния на тех, кто работает во властных органах и продолжает утверждать, что представляет интересы народа. Открытое публичное изложение профсоюзной позиции — чем шире, тем лучше. Аргументированное представление профсоюзной позиции на трехсторонних переговорах. И значит — серьезная экспертно-научная поддержка этой позиции. Предание гласности случаев, когда нарушаются права профсоюзов. И — да, проведение массовых акций. Либо уж, наконец, уберите из Конституции право на митинги и шествия. Чего Ваньку-то валять?!

И самое главное. Ничего еще не решено. После принятия Трудового кодекса статья о прожиточном минимуме как нижней планке МРОТ пятнадцать лет не вводилась в действие. Почему? Потому что у Минфина хватало ресурса доказывать все эти годы, что, дескать, “денег нет”. Точно так же у нас должно хватить ресурса, чтобы доказать: искать деньги на пенсии нужно не в карманах работников за счет повышения возраста. Если у нас этого ресурса хватит — те же люди, которые сейчас ратуют за повышение в стиле “хватай мешки — вокзал отходит!”, сумеют так же обосновать, почему сейчас нельзя повышать пенсионный возраст. Они профессиональные Объяснялкины. Но произойдет это лишь в одном случае. Перефразирую писателя Джорджа Оруэлла: “Лучший способ быстро окончить войну — сдаться”. Мы просто не должны сдаваться.