Читая описание недавнего семинара молодых профсоюзных активистов, я натолкнулся на тренинг, где им было предложено сыграть в коллективных переговорах за разные стороны. То есть одни представляли профсоюз, а другим доверили представлять работодателей. Как было сказано в комментариях, это должно было помочь понять позицию и аргументы каждой из сторон. Казалось бы, все выглядит вполне логично. Но мне кажется, что профсоюзная склонность понять чужую позицию иногда негативно влияет на нашу эффективность.
Интересно, но я ни разу не читал о бизнес-тренингах, на которых работодателям было бы предложено “сыграть” за профсоюз. О тренингах, где рассказывали, как победить профсоюз, читал, а о попытках работодателей хотя бы в игре понять и отстоять в споре профсоюзную позицию — никогда. На мой взгляд, это совершенно не случайно. Есть такое понятие — эмпатия. Оно, если вкратце, означает способность к сопереживанию. И эта способность чрезвычайно развита в работниках и представляющих их профсоюзах. Именно поэтому в 90-х годах, когда на предприятии не платили зарплату, работники верили на слово директору, который уговаривал их подождать, не протестовать и т.д. И в большинстве случаев верили совершенно зря.
Скажу откровенно, я не верю в стратегию win-win, которая подразумевает, что выигрывают обе стороны, которые в состоянии чем-то пожертвовать, чтобы добиться результата без столкновения. Такое, наверное, возможно в обществе с высоким уровнем самосознания граждан, с реальной независимостью ветвей власти друг от друга и, наоборот, их зависимостью от мнения большинства граждан. А это значит, что, проявляя эмпатию, готовность к сопереживанию, готовность примерить на себя и учитывать интересы другой стороны, мы занимаемся прекраснодушием, пока у нас тырят из кармана вполне конкретные деньги.
Нам совсем не нужно знать изнутри всю аргументацию работодателей. Поскольку в финальном варианте она означает: прибыль — собственнику, экономию — на издержках, включая фонд оплаты труда. Когда в Древней Спарте юношей учили правильному поведению, антиалкогольная программа не включала употребление ими вина даже в малых дозах, чтобы “понять, как это”. Приводили и напаивали раба, чтобы со стороны (а не изнутри) показать, как неприятен и неприличен пьяный.
Бизнес даже в игре не примеряет на себя роли профсоюзных активистов, потому что эти роли ему даром не нужны. Он совершенно не собирается понимать изнутри нашу логику и аргументацию. Потому что его цель — победить и в области дележа прибыли предприятия добиться максимума. Если же какой-либо менеджер захочет слишком подробно войти в положение профсоюза, ему быстро укажут на несоответствие должности. Если менеджер будет оправдывать падение нормы прибыли чрезмерным соблюдением этических норм — результат будет тот же.
Сказанное означает, что нужно учиться не чтобы понять, а чтобы победить. В части отношений “работодатель — профсоюз” это означает для профактива знания и умения в широком диапазоне: от чтения финансовой документации предприятия до организации коллективных действий. И, кстати, адаптации современных управленческих методик и программных средств к деятельности профсоюза. Но это — использование оружия противника, а не копирование его образа мыслей. Потому что у профсоюзов другие принципы и другие цели.
