Известно классическое выражение Александра III о том, что «Во всем свете у нас (у России) только два верных союзника — наша армия и флот». Недавно оппозиционный политолог Валерий Соловей обновил это выражение следующим образом: «У Кремля два союзника — Росстат и ВЦИОМ». Намекая таким образом на манипуляции с цифрами, обозначающими ситуацию в экономике и в умонастроениях граждан. В том смысле, что экономика по этим цифрам растет, а население доверяет.
Профсоюзам в этом смысле проще. Чтобы знать ситуацию в экономике, в «социалке» или мнения работников, нам даже не нужно отлучаться с рабочего места: победы и поражения появляются там своим ходом.
Я читаю стенограммы заседаний разных серьезных советов, государственных органов (многие такие документы есть в открытом доступе). Ощущение такое, что участники этих мероприятий недооценивают уровень проблем, с которыми сейчас сталкивается большинство граждан.
Пятый год падают реальные располагаемые доходы граждан. Последние полтора года стали, как мне кажется, экстраординарными по введению новых налоговых и «околоналоговых» сборов. Министр экономического развития России Максим Орешкин говорит: причинами того, что доходы граждан не растут, стали налоги и рост процентных ставок.
Но именно правительство было инициатором роста НДС на 2 процентных пункта, которое ударило по бюджетам предприятий и карманам граждан. Кому Орешкин может высказать претензии? Себе? Это мы еще не вспоминали, что в середине 2017 года он заявлял: позиция министерства — не допускать роста налогов. И как к этим словам относятся взносы на капремонт, «мусорные» и прочие поборы? Ответ: никак. Слова — правильные, дела и результаты — плохие.
Граждан справедливо раздражает демонстративный отход государства от попыток регулировать доходы населения. Точнее, так: за ростом МРОТ подтягивается вверх нижняя граница доходов работников. И это хорошо! Но при этом работодателю оставляют лазейку, чтобы за счет игры с переводом людей на неполные ставки платить по факту меньше МРОТ. Работодателю оставляют возможность имитировать рост зарплат через фактическое принуждение к работе на полторы-две ставки. И, наконец, работодателю предоставляют возможность никак не сдерживать собственные доходы. Перечень личных финансовых достижений собственников и топ-менеджеров крупнейших предприятий России, описанный в рейтингах «Форбс», — это дополнительный фактор для общественного недовольства.
С одной стороны, то, что на откуп переговорному процессу (работодатель — профсоюзы) отдается достижение финального компромисса, выглядит справедливо. Но при этом ряд явных и неявных ограничений для профсоюзов как были, так и остаются. Например, усложненный процесс проведения забастовок — остается. Сложность защиты неосвобожденных профактивистов — остается. Сложность доказательства давления на профорганизацию — остается. Выступая на съезде ФНПР, президент отдельно сказал о недопустимости давления на профсоюзы — это, конечно, сигнал и работодателям, и органам власти. Но судебная практика на эту тему отсутствует. К тому же мы прекрасно понимаем, что как только профсоюз любого уровня доходит до стадии коллективного трудового спора с выходом на забастовку (процедуру, описанную в ТК), ему тут же будут предъявлены обвинения в подрыве общественного спокойствия. Таким образом, «пар» общественного недовольства копится.
При этом проблема в том, что рост нижней планки доходов происходит при стагнации или снижении доходов основной части работников, еще недавно претендовавших на то, чтобы называться «средним классом». Грубо говоря, если бедные становятся менее бедными, то почти небедные становятся беднее.
Если одновременно посмотреть на увеличение числа публичных протестных ситуаций за полгода — от «мусорных» протестов до «стояния в сквере”, то логика происходящего рисуется вполне конкретная. Местные власти ссылаются на «провокаторов». Но никакие провокаторы не могут организовать протесты без опоры на реально имеющиеся проблемы или на реальное недовольство людей.
Вы считаете, что недовольство из-за низких доходов можно снять строительством физкультурных центров? Что увольняемые 3000 рабочих Южно-Уральского машзавода, из которых сейчас трудоустроить планируется около 700, будут успокоены новыми цифровыми сервисами? Что 300 работникам «Нестле», которых компания, организовав целую спецоперацию, цинично названную «Суворов», принуждала писать заявление об уходе, — этим работникам хватит слов министра финансов Силуанова о том, что нацпроект по росту производительности труда “позволит повышать вовлеченность работников в процесс деятельности компаний”?
По-моему, кто-то что-то очень сильно недопонимает. Ну, что ж…
Как говорится, «кто не понял — тот поймет».
